Конечно же, не только революциями и переворотами славен Киев! Здесь после установления советской власти активно создавался “индустриальный пейзаж”, и “Укртуре” выдавало пропуски для планового посещения Макаронной фабрики Сорабкопа, Уксусного завода, Краснознаменного “Арсенала”, Цементного завода, Фабрики одежды, Машиностроительного завода имени Артема, Раскроечно-посадочной фабрики Укркожтреста и так далее, включая Синдикат по производству и внедрению гвоздей, а также Комбинат “Клепкий Чавун” (полный список объектов индустриализации довольно внушительный). Итак, приехал турист в Киев, поселился на одной из баз “Укртуре”, питается трижды в день, попивает чаек, крепко спит ночью, укрывшись одеялом с предупредительно нашитой надписью “здесь место для ног”, а средь бела дня посещает заводы и фабрики города, “откуда есть пошла земля Русская”. Здорово!
А вот список экскурсий, рекомендованных товарищам (не менее четырех человек), находившимся в Киеве проездом: “Революционный Киев”, Кино-фабрика (“Український Голівуд”), Сельскохозяйственный музей в бывшем Царском дворце, Владимирский собор, превращенный в Антирелигиозный музей, ну и, конечно же, “колишня” Лавра.
Если же вопреки здравому смыслу (отпадали известные льготы) трудящийся-одиночка (“самотьока” в сленге украинских чиновников образца 1929 года) решался ознакомиться с Киевом, для него начинались хождения по мукам. Так, чтобы попасть, например, в Софийский собор, ему необходимо было заплатить в три раза больше, чем за ту же услугу, но в составе толпы, посещающей обитель в “додаток” к какой-нибудь “Броварне Укрхарчсмаку”. При этом требовалось лично обратиться в Оперативный отдел “Укртуре”, который располагался по улице Свердлова. Здесь же выдавались “довідки”, разрешающие единоличное посещение и других объектов. За отдельную плату экскурсант должен был в принудительном порядке приобрести “путеводитель”, где подробно разъяснялось, что почем.
Представим себе, что “лицо”, посетившее Киев в 1929 году, хотело бы узнать некоторые подробности былой жизни матери городов Русских. Нет ничего невозможного! Итак: “Проповіді пасивности, віри в потойбічне життя, презирства до праці, до активности та творчості — всі ці вимоги релігії — в корні протилежні актуальним завданням сучасної реконструкції господарчого та культурно-побутового ладу, доби соціялістичного будівництва”, ничтоже сумяшеся утверждали в навязанном “лицу” путеводителе сотрудники “Укртуре” Стебловский и Ершов. И дальше: “Перебування в Києві слід використати, щоб ознайомитись з історією церквів, манастирів, життям та побутом служителів культу, зокрема монахів, що їх нечисленна кількість була раніш у Києві, та ще й зараз є чимало”.
Войдя под своды какого-нибудь культового объекта, странник неминуемо должен был услышать примерно следующее (служаки воинствующего атеизма находились на месте постоянно): “За останні часи Спілка войовничих безвірників вимагає перетворення бувших цитаделів царату і національної контрреволюції, що мають велику художню цінність, в культурні очаги-музеї”.
Одним из таких очагов стала Киево-Печерская лавра. Вот несколько выдержек из заученных наизусть речей экскурсоводов по бывшей обители. Уж не знаю, что лучше: посещение Деревообрабатывающей фабрики имени Боженко или многочасовой словарный идеологический понос работников этого “культурного” учреждения.
“Перед вами голова князя Володимира, але це тільки частка звичайного черепу, безумовно історично непевна. Тут ще можна звернути увагу на “мощі” так званого першого митрополита київського Михайла, що, як і раніш було доведено, є звичайне літописне непорозуміння…
Теперішнє малярство Успенської церкви являє собою яскравий приклад несмаку, виконано за участю худ. Верещагіна в 1893 р.
Дзвоніння в Лаврі по суті нічим не вирізняється від дзвоніння в дзвоник буддійського Лами та барабанного бою негрів, та є модернізований шум дикуна, скерований відганяти бісів, що його оточують…
Усі ці мощі, по суті, є ніщо інше, як зразки природньої муміфікації. Наука припускає цілий ряд обставин, за яких речовини не гниють. 1) Труп, покладений у пісок, висихає. 2) Труп, покладений у вапняк, висихає. 3) Труп, що перебуває в звичайній теплій та гарно провітреній кімнаті, дуже часто не гниє, а висихає… В лаврських печерах не обійшлося без фокусів. Так звані “мироточиві голови” — черепи, з яких витікає олива-миро, а по суті, це хитра комбінація. Мощі дитини, забитої Іродом, цінні не більш сорочки діви Марії, пупів Ісуса Христа, його кінцевої плоті, що зберігаються по манастирях Франції та Італії й, нарешті, не серйозніше єгипетської тьми, яку продавали по дореволюційних монастирях.
У 1490 році, коли про більшовизм не було ще й натяків ніяких, в Римі — резиденції Папи Римського — на кожних 100 000 мешканців припадало 7 000 повій. Це було давно, а що тепер? Лавра — гніздо темряви, розпусти і контр-революції, де до останнього часу проводилась в цьому напрямі діяльність манахів, стає тепер дійсно місцем культури”.
Туристы, посещающие бывшее “черносотенное гнездо” — Киево-Печерскую лавру, группами и поодиночке могли ознакомиться с экспозицией местного Отдела культов, который освещал “гидотну ролю різних релігій”, побывать в образцовом уголке антирелигиозной пропаганды, осмотреть экспонаты Отдела металла, “що освітлював використання церквою цінностей для дурисвітства”. Существовали в городе и другие реформированные учреждения бывшей церковной культуры, экскурсоводы которых точно так же повествовали о классовой сущности религии. Представьте себе, говаривали они: в социальном составе “святых” нет ни одного рабочего!
Но на этом зрелища не заканчивались. Турист-одиночка уже безо всякой поддержки “Укртуре” мог побывать в самом настоящем цирке, где не возбранялось и выступление иностранных артистов, поглазеть на эксклюзивных полезных животных — слонов и банальных отвратительных кошечек, от которых Полиграфу Полиграфовичу Шарикову делалось худо, посетить один из десяти национализированных кинотеатров, принадлежащих некогда буржуям, поплавать на лодочке по Днепру. Можно было также отдохнуть в Зоологическом саду. Это заведение особенно гордилось двумя павианами по прозвищу Грицько и Одарка. Кстати, посещение увеселительных, познавательных и развлекательных заведений не только не возбранялось, но и поощрялось. Илья Ильф и Евгений Петров, обессмертившие Остапа Бендера, привели в “12 стульях” абсолютно достоверный факт: военнослужащие и милиционеры, посещая какой-нибудь “провал”, по стоимости входного билета “приравнивались к детям”.
Театры и концертные залы, дома культуры и даже дворцы искусств, библиотеки при каждом уважающем себя заведении, включая Управление кладбищами Окркомхоза, предоставляли литературу “по отраслям знаний” всем желающим. Если не тянуло к книге, можно было изучить методику стрелкового дела в Доме Красной Армии и Флота (принимались иногородние). Гордостью этого общедоступного заведения был военно-ветеринарный кружок имени Буденого с разновидностью военных лошадей и тир с механическими и электрофицированными целями для популяризации стрелкового дела “серед людности”.
Итак, посещение социалистического Киева не оставляло равнодушным никого. Здесь каждый из пришельцев получал свой собственный заряд оптимизма и бодрости, но если раньше наши предки уносили из богоспасаемого града святую воду, свечки-громовицы, иконки лаврского письма и прочее, в период индустриализации они привозили с собой и дарили домочадцам замечательные путеводители “Укртуре”, проспекты национализированных заводов и фабрик, напечатанные из-за дефицита настоящей бумаги на кислотном суррогате, рассказывали об уникальном способе получения хозяйственного мыла, многие годы хранили теплые воспоминания об образованных экскурсоводах и высказывали непременное желание еще хотя бы когда-нибудь побывать в этом уютном и чудном граде.
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Оставьте пожалуйста свой комментарий