Дом СБУ

Для губернской земской управы нужно было выстроить солидное офисное сооружение. У земства был свой участок на улице Рейтарской, 22. Однако хотелось расположить важное губернское учреждение на одной из главных улиц. В 1912 году земцы вступили в переговоры с обществом Скорой помощи – и успешно решили вопрос: общество за доплату в 60 тысяч рублей согласилось перебраться на Рейтарскую, а представительное место на Владимирской перешло к земской управе. Был проведен конкурс проектов, победителем которого стал известный столичный зодчий Владимир Щуко. В окончательном варианте его предложение было выдержано в духе исторических построек Киева. Симметричный главный фасад, завершенный мансардой, должен был увенчаться на центральной оси стройной двухъярусной башней, напоминающей киевские колокольни эпохи барокко. Любопытно, что символический первый камень в основание новостройки сто лет назад положила Ольга Столыпина – вдова российского реформатора, убитого в Киеве. Как раз в сентябре 1913 года она оказалась в нашем городе по случаю открытия памятника мужу (он простоял лишь до весны 1917-го). Сюда прибыли и члены правительства Российской империи во главе с премьером Владимиром Коковцовым. Они тоже участвовали в закладке здания на Владимирской, причем второй кирпич в фундамент положил лично премьер-министр. 

Строительство земского офиса началось довольно активно, часть помещений уже в 1914 году была готова к использованию. Однако грянула мировая война, и работы замедлились. К 1917-му завершить их не успели. Уже в советское время удалось окончить отделку здания, привести в порядок фасады. От башни, которую так и не начали возводить, вообще отказались. В дом на улице Владимирской (в то время она носила имя писателя Короленко) вселили руководящие органы разнообразных профсоюзов: металлистов и пищевиков, текстильщиков и кожевников, строителей и деревообделочников, швейников и медработников. Он получил пышное наименование Дворец труда. Сюда то и дело прибывали для решения насущных вопросов представители класса-гегемона со всей Киевщины. К услугам организованных трудящихся были профсоюзная библиотека, театральная касса, бюро физической культуры. В 1928 году при участии самого академика Щуко во Дворце труда оформили просторный зал, украшенный изображениями вождей. В нем проводились торжественные заседания профсоюзов и других организаций, лекции, концерты и даже ведомственные кинопросмотры.  

Если до 1934 года Дворец труда был открытым и общедоступным, то с перемещением в Киев республиканской столицы здание на улице Короленко зажило совсем другой жизнью. Поначалу его отвели под главный большевистский штаб Украины – ЦК КП(б)У и ЦК комсомола. Здесь разместились кабинеты Станислава Косиора, Павла Постышева и других коммунистических вождей.  Но потом судьба распорядилась по-своему. В 1938 году партийное руководство переселилось в новое громадное строение, где сейчас находится МИД Украины. Однако большевистская верхушка республики к тому времени в значительной степени обновилась в результате сталинского террора. Многие из тех, кто занимал в прежнем доме ЦК уютные помещения, оказывались потом в подвалах этого же здания, переданного органам госбезопасности. С той поры назначение серой твердыни на Владимирской, 33, уже не менялось. Оно, по сути, сохранилось даже в период гитлеровской оккупации, только вместо чекистов здесь занимались “заплечными делами” сотрудники гестапо.  В течение многих лет новые страницы в историю памятного сооружения вписывали главным образом те, кто смог выдержать физические и моральные муки, достойно противостоял здешним функционерам – сталинским палачам, гестаповцам или гэбистам поры застоя. В годы войны здесь оказались советские подпольщики – Иван Кудря, Раиса Окипная, Татьяна Маркус; украинские патриоты – Олена Телига, Иван Рогач, Иван Ирлявский и многие другие. Потом в этих стенах пришлось побывать таким известным диссидентам, как Иван Светличный, Василий Стус, Гелий Снегирев… Не самые приятные дни провел здесь и писатель Виктор Некрасов, о чем он вспоминал в своих “Записках зеваки”: “Моего следователя, виноват, следователя по особо важным делам полковника Старостина больше всего интересовало, почему я читаю (храню!) антисоветские издания. Высокий, седой, приторно вежливый, с псевдоинтеллигентной, улыбающейся (кроме тех случаев, когда он не улыбался, а не улыбался он в моменты, когда ему казалось, что он припер меня к стенке) физиономией, весь в планках и юбилейных значках, встречал меня всегда подчеркнуто любезно, прикладывая руку к сердцу…  Делал гостеприимное движение в сторону моего стула: “Что ж? Продолжим нашу работу?” И мы продолжали нашу работу, длившуюся шесть дней, с утра до позднего вечера, с перерывом на обед. Все это происходило в его кабинете Комитета госбезопасности на знаменитой Короленко, 33. Возле него, на столе слева, высилась стопка изъятых у меня во время обыска “материалов” – он приносил их, уносил, приносил новые”.

Мало кто знает, что здание на бывшей улице Короленко – один из киевских адресов, связанных с биографией конструктора первых космических кораблей Сергея Королева. Нет, речь не идет об аресте и пытках “компетентными органами” будущего академика – это происходило уже в Москве. А здесь юный Сергей выхлопотал документ от 19 августа 1924 года под грифом “Киевский губпрофсовет. Дворец труда”, в котором говорилось: “Ввиду определенных успехов тов. Королева в работах по авиации приемочная комиссия при ГСПС не возражает против только 1,5-годичного его стажа по приему на соответствующее отделение КПИ”. Так 17-летний Королев обошел формальные препятствия, поступил в Киевский политехнический институт и сделал важный шаг на своем пути покорителя небесных просторов.