Паньковщина (Часть 2)

С медициной было связано название ещё одной улицы этого района — Караваевской (ныне Льва Толстого). Виновником торжества тут являлся родоначальник отечественной офтальмологии, основатель и более полувека врач первой в России клиники глазных болезней (при Киевском университете) Владимир Караваев. Заметим, что даже после переименования улицы и площади талантливый окулист всё равно остался увековеченным на карте Киева — в названии местности Караваевы Дачи.
Также интересно, что улица получила название Караваевской ещё при жизни на ней самого врача. Подобная ситуация на Паньковщине возникала и впоследствии, когда своё нынешнее имя получила улица Саксаганского, — при этом сам выдающийся актёр ещё не один год продолжал обитать по соседству.

А вот другая обитательница Паньковщины (сменившая только в этом районе полдесятка квартир; а всего в Киеве — около двадцати адресов) была бы рада избавиться от врачей и медицины, заполнявших её страдальческую жизнь. Но избавиться от такой «повинности» ей было не суждено. Впрочем, Лариса Косач — а речь идёт именно о ней, — может быть, и не стала бы Лесей Украинкой, классиком нашей драматургии и поэзии борьбы, если бы не её собственная ежедневная война с тяжёлым недугом.
Внимание Леси к этому району не случайно. На Тарасовской обитали её брат с женой, Лесиной подругой Александрой Судовщиковой (она же украинская писательница с мужским псевдонимом Грицько Григоренко). На Мариинско-Благовещенской жили и мама поэтессы — известная писательница Олена Пчилка, и такие мэтры, как Михаил Старицкий и Борис Гринченко. Наконец, на той же улице проживал и композитор Николай Лысенко, роль которого огромна не только в истории музыки, но и в истории украинского национального движения. Если начать перечислять выдающихся людей, бывавших у Лысенко на Мариинско-Благовещенской, мероприятия и явления культуры, проводившиеся и зародившиеся тут, — то объём этой статьи вырос бы в несколько раз.
Впрочем, одно имя нельзя не упомянуть. Максим Рыльский — коренной «паньковчанин», родившийся на Тарасовской, в детстве после смерти отца живший в семье Лысенко, впоследствии сменивший несколько квартир, кажется, на всех улицах Паньковщины. Этот замечательный поэт-неоклассик, к сожалению, в наше время призабыт из-за наличия у него советских конъюнктурных текстов. Однако кроме последних есть у Рыльского великое множество высокоталантливой, ясной и гармонической лирики. В некоторых его стихотворениях упоминаются реалии, соседние с Паньковщиной, как бы видные отсюда из окон, — Батыева гора, Ботанический сад университета.
Наконец, в этом же районе многие годы прожил ещё один поэт-неоклассик — Николай Зеров. В своих безупречной формы сонетах он также неоднократно давал образы своего района, где зимой «чорніє лід біля трамвайних колій», а весной цветут Ботанический и другие сады.
На рубеже ХІХ-ХХ веков Паньковщина окончательно становится фешенебельным районом, полным магазинов и доходных домов. Один из таковых принадлежал здесь известному историку и будущему политику Михаилу Грушевскому. В этом же доме кроме самого Грушевского обитали известный поэт Александр Олесь, выдающийся деятель украинского искусства Василий Кричевский. Здесь же в квартирах Кричевского и Грушевского хранилась солидная коллекция произведений украинского и мирового искусства, собрание старопечатных книг и манускриптов, многотысячная библиотека — в общем, целые музеи на дому.
Но вот настал 1918 год. Красноармейский бронепоезд, ворвавшись в город и подъехав к расположенному недалеко отсюда киевскому вокзалу, повернул своё крупнокалиберное орудие прицельно на семиэтажную собственность «буржуазного националиста» Грушевского. После безумного артобстрела дом превратился в факел и быстро сгорел дотла. В считанные минуты та же участь постигла коллекции и Кричевского, и самого домовладельца Грушевского.