Дела водопроводные (Часть 2)

Днем рождения киевского централизованного водопровода следует считать 22 мая 1871 года, когда в Городском саду было освящено возведение первой водонапорной башни. Она сохранилась до наших дней. В День Киева уже в этом, 2003 году здесь, после соответствующей реконструкции и реставрации, открылось весьма интересное развлекательное заведение «Водно-информационный центр», где, так сказать, в первом отечественном музее воды можно ознакомиться и с историей городского водопровода. Уточню, что именно здесь размещался регулирующий подземный резервуар емкостью 110 тысяч ведер. В двух кирпичных водонапорных башнях (одну из них построили нынче заново) на трех этажах имелись жилые помещения для смотрителей, причем с подведенным электричеством и телефоном, да еще и паровым отоплением. Еще одна башня была выстроена позднее на Владимирской горке, но была уничтожена «за ненадобностью» в связи со строительством нового правительственного центра в советское время. Равно как и стоявший неподалеку Михайловский Златоверхий монастырь.

Обратимся к динамике развития киевского водопровода. В 1872 году к нему было подключено всего 83 усадьбы, а длина водопровода составила 24 километра. Вода поначалу качественно очищалась песочными фильтрами английского производства. Согласно техническим условиям, фильтр необходимо было менять шесть раз в год. Комиссионерам вскоре надоело такое занятие, и это привело к тому, что через короткое время киевляне обнаружили, что по качеству «очищенная» вода не отличается от обычной днепровской. В Городскую управу посыпались жалобы пользователей. В свою очередь концессионеры жаловались городу, что к водопроводной сети самостоятельно подключаются «шаровики», что приносит убытки и понижает расчетные мощности подачи и потребления воды. Интересно и то, что все больше абонентов требовало от Общества установки счетчиков учета воды (как видим, новое — это хорошо забытое старое). Спустя пять лет к водопроводу подключили уже 270 усадеб, расположенных практически на всех центральных улицах Киева. Выяснилось, что имеющиеся фильтры, даже при условии правильной их эксплуатации, из-за превышения расчетной их мощности просто не успевали очищать воду. Требовалось строительство новых, город оказался перед проблемой создания и артезианского водоснабжения, на которое впоследствии надолго перешел, «забыв» о грязном Днепре. До такого перехода был построен новый мощный фильтр, получивший у киевлян имя «Палестина». Он был построен у подошвы Владимирской горки. Внешний павильон его сохранился по сей день. Его может увидеть каждый, кто спускается с Европейской на Почтовую площадь, или поднимается вверх. Интересна топонимия «палестинского фильтра». Его имя автоматически перекочевало от названия гостиницы «Палестина», которая существовала здесь ранее. Арендатором «деревянного трехэтажного отеля» являлся предприниматель и инженер-технолог Качала, между прочим, специалист по водолечению. Незадолго до окончания срока аренды Дума передала постройку, находившуюся в аварийном состоянии, под снос Водопроводному обществу, что оно успешно и сделало. Сейчас имя «Палестина» забыто. А жаль. Оно появилось здесь в свое время не случайно. Много лет в бывшей гостинице останавливались богомольцы, посещающие «Иерусалим земли Русской». Совсем неподалеку от «Палестины» находилось место, где, по преданию, Владимир крестил в водах Почайны киевлян и своих 12 сыновей. С этого места существовало удобное сообщение как с Лаврой, так и с монастырями и соборами Верхнего города и, само собой разумеется, с Подолом. 

В 1890 году общая длина водопровода составила 60 километров. Абонентами Общества стали десятки тысяч киевлян, вода подавалась в две тысячи усадеб. Подавалась — это, конечно же, громко сказано. Ее просто не хватало на всех. Вот тут-то и пригодилась идея построить в городе самый полноценный артезианский водопровод, перевести потребителей на него и отказаться от некачественной и непригодной для питья (без полноценной очистки) днепровской воды. Трения между городом и Обществом иногда перерастали в открытые войны. Пресса не скупилась на критику, обвиняла в создавшемся положении то нерадивых правителей (требовавших от Общества «невозможного»), то алчных акционеров, не желавших ради наживы тратиться на усовершенствование своего хозяйства. Часто случалось (да и случается) так, что, декларируя одно и обещая горожанам «манну небесную», власти поступают по-своему, создавая документы «не для печати». Рутина и волокита, связанная с «войной» города и Общества, конечно же, мало способствовали качественным изменениям. Как бывает в таких случаях в капиталистическом обществе, в такой момент и появляются «альтернативщики». Именно в годы отчаянной борьбы в Киеве возникло множество частных водопроводов, причем в квартиры, осчастливленные кипучей деятельностью дельцов, начала поступать чистейшая артезианская вода в любом количестве и по более умеренной цене (акционеры, между прочим, требовали от города значительно увеличить тарифы, так как только в таком случае ручались, что будут улучшать качественные и количественные показатели доставки питьевой воды). Что и говорить, проблемы вековой давности актуальны и в наши дни!

Еще один момент: самовольное бурение артезианских скважин на территории некоторых киевских предприятий, в частности на Демеевке (рафинадные заводы, пивоваренный завод), в других районах Киева. При этом печально и то, что прекрасная артезианская вода использовалась при производстве кирпича, выплавке металла… Хорошо, что уже тогда артезианскую (подготовленную!) воду применяли в производстве дрожжей, водки и вина… Незаконные скважины становились «костью в горле акционеров», ведь потребление воды с одних и тех же горизонтов уменьшало ее количество, что приводило к уменьшению ее «добычи» и к новым неприятностям в отношениях акционеров с абонентами.

Многие ученые били тревогу, опасаясь (и, вероятно, справедливо), что запасы артезианской воды не вечны. Некоторые специалисты точно так же справедливо полагали, что необходимо совершенствовать фильтрацию (аэрацию) днепровской воды, вполне пригодной для потребления. Эти вопросы неоднократно поднимались на российских водопроводных съездах, один из которых состоялся в 1901 году в Киеве (можно сказать, юбилейный — пятый). Интересно, что на этом съезде впервые были приняты документы, регламентирующие однотипные трубы и фасонные части к ним, что унифицировало производство этих необходимых составных водопровода. Ведь ранее случалось, что в том же Киеве при дефиците труб нужного диаметра их нельзя было купить в других городах из-за иных стандартов.

Перейти полностью на снабжение артезианской водой городу не удалось. В 1906 году Киев пил как днепровскую, так и воду из 10 артезианских скважин, принадлежащих Обществу. Кстати, тогда же, умудрившись внести существенные изменения в старый контракт, город загорелся желанием выкупить водопровод, тем самым прекратив многолетнюю тяжбу, выполняя программу «муниципализации городских предприятий», в особенности же «связанных со здоровьем населения». Подтолкнуло отцов города еще и то, что Киев, как и другие города Европы, пережил на рубеже XIX и ХХ столетий ряд эпидемий холеры. В 1908 году, когда здесь наблюдалась очередная вспышка, город на неопределенное время перешел исключительно на артезианскую воду, что содействовало улучшению санэпидемического состояния в целом. Правда, было это недешевым удовольствием.

В 1909 году Киев выкупил канализацию, весьма сложную часть городского хозяйства, которая технически находилась в тесной связи с водопроводом. Для улучшения ситуации требовалось поступить таким же образом и с водопроводом. Случилось это в 1914 году. Тогда же началась Первая мировая война. В Киеве расположился штаб Юго-Западного фронта, количество горожан значительно возросло за счет военных, увечных и раненых воинов, эвакуированных из районов боевых действий, просто дезертиров. Увеличение численности населения заставило решать новую проблему. Где взять дополнительные мощности, чтобы всех обеспечить пригодной водой? Проблему эту доводилось решать уже без участников концессии.

Правда, очень скоро стало вовсе не до того. Началась разруха, связанная с революциями и гражданской войной. Все городское хозяйство (и, естественно, водопровод) оказалось на грани гибели. Только в 1922 году городу удалось приблизиться к довоенным показателям обеспечения водой его жителей и предприятий. Но это уже совсем иная история.