Жилищные проблемы в 1920-е годы (Часть 1)

Специальной комиссии пришлось решать конфликт между жильцом дома по ул. Красноармейской, 7 и одной из контор. Гражданин А. Макиевский, пожарный инструктор пивзавода Киевского пищетреста, проживал в доме восемь лет, занимая одно маленькое помещение площадью 4 квадратных сажени и кухню. Ввиду ветхости этого шестиквартирного дома лицо, взявшее его в аренду, вскоре отказалось от нее из-за малой доходности здания. Ранее помещение, занимаемое жильцом, было лавкой, а гражданин Макиевский сделал там ремонт и превратил лавку в жилое помещение. В 1923 году одна из контор взяла занимаемую комнату на учет как бывшую лавку и заключила с жильцом договор о плате за занимаемое помещение из расчета рубль в месяц. В апреле 1926 года, незадолго до окончания срока договора, контора увеличила сумму до восьми рублей в месяц, что и дало жильцу повод написать заявление в жилищно-эксплуатационную контору горсовета. Была назначена комиссия, которая обследовала жилое помещение в доме № 7 и выдала свое заключение: поскольку помещение непригодно для торговли, домик находится в аварийном состоянии, а все ремонты жилец производил за свой счет, конторе следует снять спорное помещение с учета как непригодное для размещения в нем магазина. Тем самым комиссия признала правоту жильца.

Ей пришлось решать и конфликты между жильцами и домовладельцами. С 1922 года в одной из квартир дома по ул. Дегтярной, 9 проживала гражданка А. А. Козлова, вдова с двумя детьми. Они занимали одну маленькую комнату с кухней. Изначально А. Козлова платила за квартиру домовладельцу не по ставке, а «по добровольному соглашению». Несмотря на регулярно вносимую квартирную плату, домовладелец — гражданин Лазеев, член Союза строителей, — все эти годы не делал ремонт в своем доме, так что жилица перестала платить ему за квартиру. Комиссия по обследованию состояния дома отметила, что в квартире жилицы действительно царит разруха, кухня находится в жутком состоянии, потолок грозит обвалиться и свисает дугой, отчего жилица подпирает его стойками-бревнами, в комнате сыро, пол трухлявый, а сам дом, расположенный у подножия холма, может обрушиться. Учитывая то, что в доме проживает много людей (десять квартир), все они работают и регулярно платят домовладельцу, он обязан осуществлять ремонт дома, тем более что его годовой доход от сдачи квартир в наем составляет 38 рублей 35 копеек. Комиссия также обязала владельца переселить жильцов из аварийных квартир под оползневой горой в безопасные помещения.
Подобная комиссия обследовала так же дома №№ 4 и 6 по ул. К. Маркса. Жилкооп, к которому были отнесены оба дома, был организован в 1922 году. Для вступления в члены Жилкоопа платили 25 копеек вступительного и 5 рублей паевого взноса. К 1926 году Жилкооп насчитывал 31 члена; все они были жильцами указанных домов. Всего в домах проживали 92 жилкооповца с семьями большинство их составляли рабочие, служащие, кустари и лица свободных профессий. Жилкооп арендовал два кирпичных трехэтажных дома из восьми квартир с семнадцатью торговыми помещениями. В дома были проведены водопровод, канализация, электричество, имелось в них и печное отопление, а в каждой квартире был свой туалет. Правление Жилкоопа состояло из трех членов и двух кандидатов в члены правления, ревизионная комиссия при Жилкоопе — из трех членов и одного кандидата, а санитарная комиссия — из трех членов. Жилкооп был освобожден от арендной платы до марта 1927 года (т. е. на пять лет со дня своего образования), однако должен был осуществлять плановые ремонты и регулярно взимать квартплату. Пеня с должников взималась правлением Жилкоопа в соответствии с характером неплатежа и материальным положением неплательщика. Часть суммы квартплаты погашалась за счет средств Жилкоопа, полученных сдачей в аренду торговых помещений в домах. За нарушение устава Жилкоопа жильцы могли быть исключены из числа его членов и выселены из занимаемых ими квартир «за невозможностью совместного проживания с ними, за вредную антижилкооперативную деятельность и за неэтичное поведение».