Лаврские хроники (Часть 1)

Еще в феврале 1919 года в Харькове правительство советской Украины специальным декретом учредило Всеукраинский комитет охраны памятников искусства и старины (ВУКОПИС). Тогда же Совнарком РСФСР принял декрет «О возвращении украинскому народу его исторических памятников». Этими и другими документами были национализированы Киевский художественно-промышленный музей, коллекция Богдана и Варвары Ханенко (она легла в основу Музея ВУАН, реорганизованного позже в Киевский государственный музей западного и восточного искусства), собрание мецената Гансена.
В апреле 1919 года Совнарком УССР постановил: «Здания и помещения художественно-исторического значения в пределах республики, а именно: старинные храмы, монастыри, часовни, мечети, синагоги, кирхи — признать находящимися под охраной Народного Комиссариата просвещения и не подлежащими ни реквизиции, ни занятию какими-либо ведомствами и учреждениями». Одним из первых в длиннющем списке таких объектов находился Киево-Печерский монастырь… В 1919 году у него отобрали Голосеевскую пустынь. Это был первый звоночек. Вскоре в саму старинную обитель пришли, якобы с благими намерениями, сотрудники ВУКОПИС. Власти уже тогда вознамерились создать на территории Лавры (вспомним, что был принят «Декрет об отделении Церкви от Государства и Школы от Церкви») Музей религиозного культа. Дальше — больше.

Летом 1921 года, по сообщению сотрудника Лаврского заповедника Гришина, «Киевский губкопис поручил инструкторам-экспертам Морозову и Масляному обследовать и изъять (у монастыря) для хранения в одном из помещений Лавры художественные издания, гравюры на меди, клише, пуансоны, другие типографические материалы исторического значения. После того как таким насильственным методом ограбили Лаврскую типографию, ее передали в ведение Всеукраинской Академии наук (ВУАН). Литературу религиозного содержания, таким образом, уже не было где и печатать. Идеологическая подоплека этого «культурного мероприятия» была налицо. Совету церковной общины Лавры вручили ничего не значащую бумажку, согласно которой библиотека обители, находившаяся в колокольне, и библиотека редчайших пергаментных и рукописных на бумаге книг, принадлежавшая митрополиту Флавиану, изъяты и переданы ВУАН. Тем самым ВУКОПИС нагло и цинично нарушил свое же обещание о том, что «книжные ценности Лавры не могут быть реквизированы, вывезены, отчуждены или перемещены правительственными или общественными учреждениями». Аппетиты вукописовцев разгорались. 9 декабря 1921 года гражданин Морозов получил от Киевского губкописа мандат №704, дающий право «обследовать, взять на учет и составить подробную опись всего художественного и историко-археологического имущества Киево-Печерской лавры, находящегося в ризнице, церквах и других помещениях». Этот варварский по сути документ, вынесший смертный приговор знаменитой обители, хранится в фондах Государственного архива Киевской области (ГАКО).
Вот что сообщил по начальству Морозов: «Производимая мною опись историко-художественных предметов религиозного культа и быта Киево-Печерской Успенской лавры навела меня на мысль о создании в Лавре историко-бытового музея, который явится наглядным показателем культурно-исторической, бытовой стороны определенной религиозной группы…»
Председатель Киевского губкописа Михайлов в письменной форме поручил Морозову при участии академика Шмита «создать музей Лавры». Первое рабочее название его — Музей культов и быта. Для начала «все предметы культа музейного характера, находящиеся в различных храмах и других местах, перевести в музеи, выбрав для этого на первое время помещение Госмузея» (с 1924 года — Всеукраинский исторический музей имени Шевченко, с 1965-го — Государственный исторический музей УССР, ныне — Национальный исторический музей Украины).