Лаврские хроники (Часть 3)

Архивные документы свидетельствуют, что «раненные на колчаковских фронтах» инвалиды расхищали и уничтожали церковное имущество, сжигали в топках старинную мебель, били фарфоровую посуду двухсотлетней давности, узрев на таковой, к примеру, портрет царя или герб с двуглавым орлом… Администрация городка незаконно продавала церковные ценности. Так, из письма заместителя наркома образования УССР Ряппо генеральному прокурору республики явствует, что «заведующий Киевским соцобесом Бондаренко вывез из дома митрополита для собственного пользования два комплекта мебели из карельской березы…» Директор музея Куринный сообщал органам госбезопасности, что инвалиды предпринимали попытки захвата музейных помещений. Например, незадолго до реорганизации Лавры в Исторический заповедник инвалиды пытались занять Экономический корпус и церковь Всех Святых…
29 сентября 1926 года, председатель Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета Григорий Петровский подписал постановление ВУЦИК и СНК УССР «Про визнання колишньої Києво-Печерської Лаври за Історично-культурний державний заповідник і про перетворення її у Всеукраїнське музейне містечко». Любопытно, что среди пяти пунктов этого постановления отдельно было прописано следующее: «У в а г а: Молитовні будівлі й предмети культу належить взяти на облік і можна передавати на користування релігійним громадам порядком декрету РНК УСРР з 1 квітня 1919 р. «Про передачу історичних і культурних коштовностей у відання Народнього Комісаріяту Освіти». Что и говорить! «Обіцянки — цяцянки. Дурневі — байка».

К 1930 году последних монахов, выживших в жутких условиях соседства с музеем и Инвалидным городком, насильно выселили из келий упраздненной обители. Лаврская монашеская коммуна прекратила свою деятельность. В Свято-Владимирском кафедральном соборе, предварительно сняв «на нужды индустриализации» колокола, устроили филиал Всеукраинского музейного городка. Антицерковная вакханалия набирала обороты… Профессор Иван Никодимов. «Воспоминание о Киево-Печерской лавре. 1924—1960 гг.»
Бывший юрисконсульт Лавры, доктор права, профессор Иван Никодимов в своих воспоминаниях о годах, проведенных в обители, рассказывает как свидетель о следующих страшных фактах: «Некоторые иноки Лавры в последний момент покончили с собой. В 1930 г. два схимника бросились с лаврской стены в Днепр. Тогда же старый звонарь Великой колокольни, служащий при ней около 30 лет (безбожники вынуждены были терпеть у себя в музее монаха, ибо только он умел настраивать уникальные часы на этой колокольне.), бросился на каменные плиты лаврского двора».
«Во время создания Музейного городка, — пишет товарищ Гришин в «Очерках истории Киево-Печерской лавры и Заповедника», — на территории бывшей обители еще жили монахи. В конце 1929-го — начале 1930 года религиозную общину монахов с территории Лавры выселили». «Существуют различные мнения о причинах этого выселения и окончательного прекращения деятельности монастыря в 1930-е годы», — продолжает товарищ Гришин и ссылается на «различные мнения», изложенные в одиозном журнале «Безвірник» и газете «Комсомолець України» за 1929—1930 годы. Щуку бросили в реку? Чтобы понять, чьи это «мнения», я приведу только названия заголовков. Итак: «Чорне кубло», «Притулок ченців у державному музеї», «Неприхована релігійна пропаганда у Києво-Печерській лаврі», «Кубло ченців мусить бути знищено». Достаточно? Думаю, да, ибо не хочу оскорблять далее чувства верующих.