Афанасий Фет

Лирика Афанасия Фета давно вошла во все хрестоматии. Строки таких его стихотворений, как “Я пришел к тебе с приветом”, “На заре ты ее не буди”, “Шепот, робкое дыханье” на слуху буквально у каждого.

Но не всем известно, как сложна и запутанна биография поэта. Сложности начались буквально с момента его появления на свет. Получилось так, что мать – урожденная Шарлотта Беккер – в немецком Дармштадте вышла замуж за судейского чиновника Иоганна-Петера-Вильгельма Фета (точнее, Фёта). Вскоре у молодой Шарлотты родилась дочь Каролина, но она не была счастлива в браке. Между тем в Дармштадт приехал для лечения русский помещик Афанасий Шеншин. Шарлотта влюбилась в него, он ответил ей взаимностью – и они вдвоем уехали в Орловскую губернию, в имение Шеншина Новоселки. К этому времени Шарлотта вновь была беременна. В Новоселках у нее в 1820 году родился сын, которого назвали Афанасием и записали в метрическую книгу под фамилией дворянского сына Шеншина. Два года спустя помещик обвенчался с Шарлоттой по православному обряду.

Однако со временем, когда мальчику было уже 14 лет, чиновники докопались до странных обстоятельств его рождения – и отказались признавать юного Афанасия сыном помещика Шеншина. С этих пор он утратил дворянство и числился дармштадтским подданным Афанасием Фетом. Потом под этим именем стали появляться первые опубликованные стихи поэта, его поэтические сборники.

Лишившись дворянских прав, юный Фет-Шеншин мечтал их вернуть. Этого можно было добиться военной службой, получив офицерский чин. Друг детства Фета, воспитанник старшего Шеншина Иван Борисов, служил в Кирасирском полку Военного ордена и звал туда же Афанасия. И вот в 1845 году поэт был зачислен в кирасиры унтер-офицером. Полк стоял в городке Новогеоргиевске на территории нынешней Кировоградской области (теперь на его месте плещут волны Кременчугского водохранилища).

Официальное дармштадское происхождение молодого кирасира мешало дальнейшей карьере. Фет потом вспоминал: “Старший адъютант дивизионного штаба, объясняя мне, что я записан на службе вольноопределяющимся действительным студентом из иностранцев, сказал, что мне нужно, в видах производства в офицеры, принять присягу на русское подданство и исполнить это в ближайшем комендантском управлении, то есть в Киеве”.

Процедуру присяги проводило губернское правление. Его отделы (присутствия) в Киеве располагались в так называемых присутственных местах. Тогда, в 1846-м, еще не был построен громадный корпус присутственных мест между Софиевской и Михайловской площадями, и главное учреждение губернии пользовалось более старым зданием, до нас не дошедшим. Оно стояло на территории нынешнего Мариинского парка, против Крепостного переулка, и было обращено своим классицистическим фасадом в сторону Царского (Мариинского) дворца.

Именно здесь “служащий в Кирасирском Военного ордена полку дармштадтский подданный Афанасий Фет” 5 (17) февраля принял присягу на подданство России. Официально узаконенный текст присяги содержал обещание быть “верным, добрым, послушным и вечно подданным” царю Николаю Павловичу и его наследнику, блюсти державную пользу, “никаким образом противу должности верного подданного Его Императорского Величества не поступать” и т. п. В подкрепление всего этого Фет поцеловал крест. К присяге его приводил протоиерей Тимофей Сухобрусов. На церемонии присутствовали видные чиновники во главе с киевским гражданским губернатором – знаменитым филантропом Иваном Фундуклеем. Соответствующее дело с подписанной Фетом присягой недавно было обнаружено автором этих строк в Государственном архиве Киевской области.

Так Афанасий Фет, можно сказать, “обрусел” и смог получить первый офицерский чин корнета. Однако его надежды на дворянство оказались призрачными. Вскоре после зачисления поэта в Кирасирский полк вышел царский указ, согласно которому для получения потомственного дворянства надлежало дослужиться как минимум до майора. В итоге, прослужив еще несколько лет, Афанасий Афанасьевич вышел в отставку и поселился в Москве.

Но судьба сжалилась над ним. В 1873 году увенчались успехом длительные хлопоты на высочайшее имя. Царь Александр II согласился причислить поэта к семье Шеншина “со всеми правами, званию и роду его принадлежащими”. Теперь Афанасий Афанасьевич по документам стал Шеншиным. Однако свои стихотворения он продолжал подписывать “Афанасий Фет”.

Фету еще не раз приходилось посещать Киев. Всякий раз он останавливался у профессора Киевского университета, выдающегося акушера Александра Матвеева.

Матвеев приходился двоюродным племянником Афанасию Шеншину. Еще будучи студентом-медиком, он в Новоселках познакомился со старшей сестрой поэта Каролиной Фет – и они поженились. Потом Матвеев получил назначение в Киев и уехал туда с супругой. Таким образом киевский профессор стал зятем Афанасия Фета. Его супружеская жизнь, правда, сложилась непросто. Было время, когда он и Каролина жили порознь. Но в 1870-е годы Матвеевы вновь сошлись и уже не расставались до смерти Каролины. 

На этот период приходится последний приезд Фета в Киев. Он гостил у сестры и зятя в доме Матвеева на улице Тарасовской, 5. Здесь профессору принадлежал просторный и ухоженный участок, о котором Фет отзывался с одобрением: “При благословенном киевском климате, непосредственно прилегавший к домашнему двору сад его, с персиковыми шпалерами, всевозможными карликовыми деревьями, фонтаном и оросительным бассейном, действительно заслуживал полного внимания”. К сожалению, до наших дней ни сад, ни застройка этой усадьбы не сохранились – как и более давние дома Матвеева на улицах Владимирской и Саксаганского, где тоже бывал Фет. 

Любопытные обстоятельства сближают Афанасия Фета с судьбой великого украинского композитора Николая Лысенко.

Отец Лысенко – Виталий Романович – был офицером того самого Кирасирского полка, где служил Фет. В 1840-е годы он тоже жил со своей семьей в Новогеоргиевске. Сослуживцы тепло относились к Лысенко-старшему и очень любили его маленького сына. Фет не был исключением. Как-то раз поэт заметил, что мать Лысенко учит его читать на французском языке, а русской азбукой мальчик еще не владеет. Возмутившись этим, он сам взялся заниматься с будущим композитором русской грамотой. Рассказывали, что Фет убеждал маленького Николая постоянно упражняться в написании букв карандашом. Малыш стал приставать ко всем офицерам, прося у них карандаши, – и получил детское прозвище “карандашик”.