Георгий Афанасьев

Жизненный путь Георгия Афанасьева, сына царского офицера, начался в 1848 году в Уфе, но после смерти отца 17-летний юноша поселился у родных в Одессе. Здесь он поступил в Новороссийский университет, окончил историко-филологический факультет и остался там же при кафедре всеобщей истории. Приват-доцент Афанасьев особое внимание уделял истории экономики; главным персонажем его магистерской работы стал видный французский финансист XVIII века Анн Робер Жак Тюрго.
Автор магистерского исследования особенно акцентировал внимание на том, что в тогдашней Франции для торгашей и барышников с дворянскими титулами сиюминутная выгода заслоняла все на свете. Процветала спекуляция хлебом, из-за чего миллионы бедняков голодали. Тюрго, заняв пост генерального контролера финансов, пытался исправить положение, стимулировать на хлебном рынке честную конкуренцию и снижение цен. Не тут-то было: любой его шаг приводил к новым ухищрениям недобросовестных перекупщиков, которые пользовались покровительством королевского двора. В итоге неудачливый реформатор ушел в отставку. Но его оппоненты жестоко поплатились: через несколько лет грянула Великая французская революция и сокрушила власть короля и аристократии.
Этому и другим подобным сюжетам Георгий Емельянович посвящал публикации, излагал их в популярных лекциях. Он надеялся, что поучительный опыт прошлого поможет современным ему чиновникам и коммерсантам быть более осмотрительными, не провоцировать своей алчностью народные волнения. Однако Афанасьев лишь приобрел у властей репутацию смутьяна, и это сказалось на его ученой карьере. Хотя в 1892 году он защитил докторскую диссертацию, университетское начальство отказало талантливому историку в профессорской должности.

Казалось бы, на пятом десятке лет Георгий Афанасьев остался у разбитого корыта. Но тут его жизненная дорога сделала неожиданный крутой поворот.

Еще в молодости Афанасьев принимал активное участие в «студенческом банке» — общественной кассе взаимопомощи. Пользуясь полным доверием товарищей, он стал одним из «выборных», заведовавших этой кассой. Еще тогда на его честность и организаторские способности обратил внимание другой студент того же университета — Сергей Витте. В 1895 году, будучи министром финансов России, Витте пригласил Афанасьева возглавить Киевскую контору Государственного банка.

Эта должность была очень ответственной и хлопотной: достаточно сказать, что Юго-Западный край, экономическим и административным центром которого являлся Киев, был самым населенным регионом империи. Однако Георгий Афанасьев вполне успешно применял свои теоретические познания на практике, был толковым и осмотрительным «дирижером» финансовых потоков, благополучно провел вверенное ему учреждение через рифы экономического кризиса 1900-х годов.
Местные власти настолько ценили его деловые качества, что прощали известную вольность в общественных взглядах. Не потеряв на новом посту интерес к истории, Афанасьев порой читал публичные лекции на излюбленную тему — о причинах революции во Франции. Это приводило в шок царское окружение. Но Витте не давал в обиду своего выдвиженца. Позже он вспоминал: «Я обратился с письмом к генерал-губернатору Драгомирову. Драгомиров мне ответил, что он отлично знает Афанасьева, что на его лекциях всегда бывал и бывает, и что это человек в высшей степени достойный. На лекциях он всегда высказывал крайне умеренные взгляды, но не может же он скрыть того, что была Французская революция!..»
Как раз на время работы Георгия Афанасьева в Киеве пришлось строительство нового здания Киевской конторы Государственного банка на Институтской улице (старое помещение первой половины XIX века давно уже не соответствовало статусу учреждения). Несмотря на кризисное время, Афанасьеву удалось получить необходимые бюджетные ассигнования. Выстроив для служащих подлинный дворец финансов, сам Афанасьев жил довольно скромно. Это видно хотя бы из того, что Георгий Емельянович не приобрел в Киеве никакой недвижимости. Он жил с женой и детьми на казенной квартире здесь же, при банке.  

 И все же генерал Павел Курлов, в конце 1906 — начале 1907 года исполнявший обязанности киевского губернатора, обвинял Афанасьева в злоупотреблениях в пользу либеральной партии конституционных демократов (кадетов), которой киевский банкир симпатизировал. В тот период проходили выборы во II Государственную Думу, и Курлов вспоминал в своих мемуарах: «Управляющий конторой государственного банка Афанасьев всеми силами, а главное, кредитом в государственном банке, поддерживал кадетскую партию. Такая деятельность состоящего на государственной службе видного чиновника за счет казны была, по моему мнению, нетерпима». То, что сам Курлов тратил средства, отпущенные казной на проведение выборов, в пользу консерваторов-монархистов, генерала не смущало!
В июне 1914 года Афанасьев по состоянию здоровья оставил свой пост, перейдя на менее хлопотную должность председателя правления Частного коммерческого банка; он входил также в руководство нескольких благотворительных структур. Его репутация по-прежнему стояла очень высоко. И когда в бурном 1917-м началась кампания по выборам в новый представительский орган страны — Учредительное собрание, кандидаты «сельскохозяйственной и торгово-промышленной группы» Киевского региона поставили в своем списке под № 1 Георгия Афанасьева. Под № 2 в том же списке значился генерал из родовитых украинцев Павел Скоропадский.
Хотя практический результат выборов был нулевым, уже в следующем году Скоропадский, став гетманом Украинской Державы, не забыл Георгия Емельяновича. Позже экс-гетман вспоминал об Афанасьеве: «Самый популярный в Киеве человек, с громадной эрудицией, он имел один громадный недостаток — он был очень стар». Несмотря на действительно преклонные годы — на исходе был седьмой десяток! — Афанасьева поставили во главе Государственного контроля.

В ноябре 1918-го ему вверили министерство иностранных дел (кабинет министра находился в нынешнем здании Киевской картинной галереи на улице Терещенковской, 9). Честно говоря, для должности дипломата в условиях тогдашней европейской неразберихи Георгий Емельянович был слишком уж щепетилен, слишком доверчив.
Пресс-службой в его министерстве ведала 22-летняя Надежда Суровцева — будущая украинская писательница. Она видела, что ее шеф тяготится международными интригами, и порой занимала его разговорами на исторические темы, которые министр охотно поддерживал. А тем временем в его приемной «парились» зарубежные дипломаты и выражали нетерпение. Но все это продолжалось недолго. Уже в декабре того же года гетманский режим пал, его сменила петлюровская Директория. Георгию Афанасьеву пришлось эмигрировать. Он скончался в 1925 году в Белграде. Там линия его судьбы замкнулась: он вспомнил начало своей карьеры и до своих последних дней преподавал историю в Белградском университете.