Мультипликатор Радна Сахалтуев

От бурятской национальности ему достались имя, внешность и любовь к чаю с молоком (и то в прошлом), потому Радна Филиппович с полным основанием называет себя «обрусевшим бурятом». Родился в Улан-Уде в семье интеллигентов: дед — известный в республике врач, дядя — министр, мама — учительница. Отца, как человека буржуазного происхождения, репрессировали. О своем далеком детстве художник рассказывает: «Во время войны выпускали «боевые сборники» с картинками. У меня был «Разговорник» для солдат нерусских национальностей, где объяснялись значения военных понятий. Написано «штык» — и наш красноармеец протыкает фашиста этим штыком, почему-то в подбородок. Эти рисунки потрясли меня до глубины души: прошло более шестидесяти лет, а я до сих пор их помню. С военными трофеями связана еще одна история. У мамы была ученица, отец которой воевал в Германии и привез оттуда порнографические открытки. Он отдал их дочке со словами: «Покажи учителям, пусть посмеются». А учителя — все бабы без мужиков, тем более в такой дикой провинции — конечно, у них от ужаса глаза выпали. Бойца вызвали в школу, а он изумился: «У меня еще и альбом такой есть. Хотите покажу?» …Помню, все трофейные немецкие открытки пахли чем-то сладким, на них были потрясающие виды Саксонии, чудных парков. На фоне пыльного и грязного Улан-Уде это впечатляло, хотелось такой же красоты». И Радна, закончив школу, уехал в Москву.
Неудачей закончилась его попытка поступить на географический факультет МГУ. Полтора года Радна проучился в московском педагогическом училище на художественно-графическом отделении и, не закончив его, вернулся домой. А во ВГИК поступил благодаря маме и тете, которые прочитали где-то, что там есть художественный факультет. «Если честно, то будь это сегодня ни я, ни многие другие ни за что бы туда не попали. А тогда, во времена Хрущева, была тенденция москвичей не принимать, предпочтение отдавали абитуриентам из других республик. Вместе со мной приняли киргиза, который за все годы учебы так и не научился рисовать, эстонку, двух армян, татарина, молдаванина и китайца. В тот год был сильный режиссерский курс Довженко, на котором учились Георгий Шенгелая из Грузии, Витя Туров из Белоруссии, а также Мыкола Винграновский, Ролан Сергиенко, Лариса Шепитько — украинцев Довженко любил. Институт — это были лучшие годы жизни, хотя поначалу от москвичей, в большинстве детей художников, мы, неотесанные провинциалы, очень отставали. Вообще, в мультипликации 60-80-х работали в основном выпускники ВГИКа. Теперь новые появились — никого не знаю. А учился я у Ивана Петровича Иванова-Вано, классика советской мультипликации. Его коллеги очень не любили, называли «Ванище», хотя он был талантливым и интересным человеком. Вообще, на «Союзмультфильме» были такие интриги, что нашим и не снилось! Знаете, я доволен, что в 26 лет после института приехал в Киев и здесь остался».
А остался он на молодой и жадной к работе студии научно-популярных фильмов, где только-только начал работать цех мультипликации. И очень скоро об украинской мультипликации и научно-популярном кино заговорили, как о феномене.
— Когда говорят, что мультипликаторы — не совсем нормальные люди, это действительно так. Анимация — это ведь несметное количество рисунков, а ощущение такое, что все сделал один человек. На самом деле над фильмом работает около сотни людей. Мастера были отличные! Я уже не говорю о Додике Черкасском (не так давно известного режиссера-мультипликатора не стало). Помню, с Дахно мы делали «Семейный марафон», с нашим худруком Ириной Гурвич «Легенду о пламенном сердце», а на картину «Каиновы слезы», клеймящую украинских националистов, меня назначили приказом, так как никто не хотел браться за нее…

Черкасский и Сахалтуев — замечательный дуэт режиссера и художника, создатели мульт-шедевров: «Волшебник Ох», «Мистерия-буфф», «Остров сокровищ», «Доктор Айболит», «Приключения капитана Врунгеля» и чудесного художественного оформления спектакля «Волшебная музыка» в Детском музтеатре. Работалось им всегда весело и комфортно: оба талантливые и страшно ироничные. Подозреваю, что капитан Врунгель — это на самом деле их автопортрет.

«Мы с Черкасским почти все картины делали вместе, кроме одной, — рассказывает Радна Филиппович. — Я тогда ушел со студии — были личные обстоятельства. Думал, на вольные хлеба, и чуть не спился: куда ни приду, везде приятели… Чтобы «вернуться» к жизни — вернулся на студию. А с Додиком мы даже живем рядом. Время от времени перезваниваемся, обмениваемся впечатлениями, весело матерясь (оба очень невоздержанны на язык)».
«В то время, когда Раднуша приехал в Киев, это еще была просто девственная страна, — вспоминает Давид Черкасский. — И когда он появлялся в трамвае или на почте, можете себе представить — на него устремлялись все взоры, а он своими узкими восточными глазами мужественно «держал удар». Кстати, он обожает бокс, много рисует боксеров, причем стилистически очень точно. Просто блестящий мастер, я счастлив, что работал с ним. Помню, когда заканчивали «Приключения капитана Врунгеля» полтора месяца просто жили на студии, и нам очень комфортно работалось. Раднуша поразительно быстро рисует. Я такого больше никогда не видел: он берет чистый лист бумаги и заполняет его огромным количеством рисунков во всех направлениях. Я так привык к его темпам и его гибкости — приходил к нему, говорил, что мне нужно, и минут через десять получал готовые варианты. Он тонко чувствовал персонажей, тему, стиль, хотя, по своей привычке, никогда предварительно не смотрел материал. Кроме того, Радна чрезвычайно начитанный, образованный человек, практически все знает о кино. Недаром его младший сын стал прекрасным киноведом. А старший — хороший художник-мультипликатор. А как он блестяще играет «в дурака» — на пляже всех обыгрывал! Если бы играл на деньги, давно бы стал миллионером. Вообще, Раднуша — это «шкатулка с двойным дном». Работает под простачка, а в глубине столько!..»
Радна Филиппович кажется самоироничным до неприличия. Говорит, что у него достаточно средние способности, что он человек недумающий и любит читать только «газетки и детективчики», хотя на самом деле — все это лукавство с точностью до наоборот. И вместе с тем ни разу я не услышала от него слово «мультфильм» — только «фильм», «картина» или «кино». Для него это высшее искусство.
Сахалтуев известен как график, оформивший несметное количество книг в разных издательствах, включая киевские «Веселка», «Молодь», московский «Самовар». В журнале «Перец» был одним из самых популярных художников-карикатуристов, с яркими и оригинальными рисунками. «Перец» до сих пор просит его оставить росчерк «пера» на страницах журнала, зовут и в другие издания.
— До кризиса 1998 года было много разной работы: и иллюстрации, и рекламные ролики, а потом вдруг все изменилось… Сейчас я для харьковского издательства сделал комикс «Остров сокровищ», в работе «Приключения капитана Врунгеля». Комиксы — достаточно тяжелый труд, в корне отличающийся от книжной графики и кино. А заработок более, чем скромный. Но мне хватает, так как и запросы тоже скромные. Времени свободного валом, но стараюсь работать каждый день. И мне сейчас уже странно, что сорок лет проработал на студии, такой шумной, многолюдной. Рисую себе в одиночестве, и мне так хорошо!..