Александр Оглоблин (Часть 4)

…Тем не менее новая карьера при немцах не заладилась. Вопреки утверждениям оглоблиноведов администратором Александр Петрович оказался слабым (это признает даже симпатизировавшая ему Наталья Полонская-Василенко). Хозяйственных проблем он не решил (да, наверное, и не мог — возможности были только у немцев). Конечно, Оглоблин старался. Составил по заданию гитлеровцев перечень военных объектов города. Подготовил списки киевских евреев для массовых казней. Кстати, удобное место для расстрелов — Бабий Яр — подсказал нацистам тоже он. Однако…
Оглоблиноведы тщательно обходят стороной вопрос о причине увольнения своего кумира с поста уже через месяц после назначения. Что угодно говорят, но только не правду. А все было банально. Немцы обнаружили, что в возглавляемой бургомистром городской управе производятся махинации с имуществом расстрелянных евреев. Вызванный на допрос в гестапо Александр Петрович со страху упал в обморок. На его счастье оккупанты были брезгливы. Об Оглоблина мараться не стали, просто выгнали…
…Всплыл он уже в 1942 году на должности директора Музея-архива Переходной эпохи. И вновь-таки, сообщая о новом назначении, оглоблиноведы, как правило, сознательно не уточняют, что представлял собой музей-архив. Между тем он не являлся (как можно подумать) культурным или научным учреждением. Создание данного заведения преследовало чисто идеологическую задачу — демонстрировать «всемирно-историческое значение борьбы, проводимой великим немецким народом под руководством фюрера Адольфа Гитлера» и «помощь украинского народа немецкой армии в ее борьбе за построение Новой Европы».
Оглоблин старался угодить оккупантам как мог. Только вот мог он, по причине скудоумия, немного. Посетивший музей-архив немецкий ученый Йозеф Бенцинг отметил крайне примитивный уровень подготовленной Александром Петровичем экспозиции и порекомендовал закрыть «лавочку»…
Новым занятием Оглоблина стало написание «научных» статей, прославлявших немецкую цивилизаторскую миссию в Украине. Их публиковала газетка «Новое украинское слово», даже современными отечественными учеными называемая «рептилькой». Ну а потом Александру Петровичу пришлось бежать вместе с оккупантами…

Оказавшись на Западе, он пережил немало неприятных минут. Диаспора напомнила Оглоблину борьбу с «буржуазным национализмом». Но он выкрутился. И опять стал сочинять «научные труды». Такие же, как в СССР, только меняя «плюсы» на «минусы» и наоборот. Скажем, Мазепа у него из «предателя украинского народа» превратился в «украинского патриота» и «великого государственного деятеля», «шведские захватчики» стали «союзниками», а «блестящая победа под Полтавой» оказалась «Полтавской катастрофой» и т. п.
Александр Петрович состоял в ряде «научных» организаций, созданных украинской диаспорой, и оглоблиноведы считают это доказательством его значимости в ученом мире. Дело, однако, в том, что организации эти, несмотря на свои солидные названия, занимались преимущественно не наукой, а пропагандой «украинской национальной идеи». Следовательно, членство в них характеризует Оглоблина как пропагандиста, но не ученого.
Ученым же (рискну это утверждать) он вообще не являлся. Научная часть оглоблинских писаний на поверку оказывается простым пересказом сочинений других авторов (часто при этом не указывается первоисточник). Там же, где Александр Петрович пытается выступать в качестве самостоятельного исследователя, его работы перестают быть научными. Очень уж необоснованные (чтобы не сказать — глупые) выводы, тенденциозность, подмена фактов домыслами — это не наука.
И еще одно замечание. На мой взгляд, неправомерно причислять Оглоблина к тем персонажам нашей истории, которые смели «свое суждение иметь». Его «суждения» всегда совпадали с мнением, господствовавшим в среде его обитания, независимо от того, была ли эта среда компартийной, нацистской или диаспорной «национально сознательной». Он был типичным хамелеоном и никем больше…
…Впрочем, свое мнение я никому не навязываю. Те, кто именует Александра Петровича «светочем мировой науки», имеют право оставаться при своих убеждениях. Стоит или нет прославлять Оглоблина — каждый волен решать сам…