Чисто русское убийство - история Петра Столыпина (Часть 1)

«В киевском городском театре, во втором антракте оперы „Царь Салтан“, Председатель Совета Министров стоял у рампы, повернувшись лицом к публике, и беседовал с подходящими к нему лицами. Вдруг из рядов поднялся и быстро направился к П. А. Столыпину неизвестный во фраке, лет 28, и, приблизившись на расстояние двух шагов, выхватил браунинг. Раздались два коротких сухих выстрела. Статс-секретарь П. А. Столыпин схватился рукой за правую сторону груди, затем опустился в кресло. Левая рука окровавлена. Силы покидают раненого, лицо бледнеет. Окружающие подхватывают его и несут на руках к выходу. Бледное лицо Столыпина сохраняет спокойствие. Несутся негодующие крики по адресу стрелявшего… Под наблюдением врача раненый в полном сознании перенесен в карету скорой помощи, перевезен в лечебницу Маковского на Мало-Владимирской улице. Пуля попала ниже правого соска, засела в позвоночнике. К раненому вызваны: лейб-медик Боткин, профессора — Оболонский, Волкович, Афанасьев и другие врачи. От операции решено пока воздержаться. Столыпина посетили Министры, лица Государевой Свиты, начальствующие. После выстрелов неизвестный, согнувшись, бросился бежать в боковой проход, но был схвачен офицером и другими лицами. При нем найдены документы на имя помощника присяжного поверенного Багрова…»

Все чаще он терял связь с действительностью. Очертания окружающего таяли в сознании. Исчез цвет. Боль хоть и притупилась, но так же терзала, рвала, сжигала изнутри. Грезилось что-то… Дрезден, где он родился, руки матери, голос отца, умирающий после дуэли брат, замечательной красоты девичье лицо невесты брата. До боли родное лицо. Лицо жены, Ольги Борисовны. Она составила счастье его жизни. Этот брак не был данью памяти брата, нет — это была большая, человеческая любовь, продлившаяся всю жизнь. Вот и сейчас слышен ее голос. С кем она разговаривает? Знакомый голос. Ах да, это Владимир Коковцов, министр финансов, надежный соратник и помощник во всех делах. Что-то нужно ему сказать… Нет, сознание ускользает. А вот какой-то мудрый и немного странный человек расспрашивает его о чем-то: идея мирового эфира, теория пределов… Экзамен на кафедре неорганической химии — Менделеев Дмитрий Иванович. Он так увлекся беседой со студентом, что сам того не замечая, в опросе очень далеко ушел от рекомендуемой учебной программы. Было приятно слышать похвалы в свой адрес из уст великого ученого.

Опять боль, опять терзающая, уносящая последние силы икота…
Вновь лики: жена, кто-то в вицмундирах, еще чей-то знакомый голос… Да это Государь! Но где его лицо? Борода, ясный, высокий лоб? Чело страдальца… Только голос. Несмотря на недавние разногласия, он верит в Него. У императора хватит сил привести страну к миру и благоденствию. Осталась малость — стать самодержцем. Это сложно: многочисленная, алчущая влияния семья, эксцентричная жена-царица, приближенные ничтожества, все хотят Им управлять, все хотят власти. А тут еще эта гнойная язва Распутин…
Кто-то в белом участливо склонился над ним. Спрашивает о чем-то. На мгновение сознание возвращается — профессор Боткин. Почему никто не смотрит ему в глаза? Почему они не хотят унять боль? Видно, плохи дела…
Подполковник отдельного корпуса жандармов Иванов, на основании предложения прокурора киевской судебной палаты, прилежно оформлял первый протокол допроса обвиняемого.
Арестованный показал: «Зовут меня Дмитрий Григорьевич Богров, вероисповедания иудейского, от роду 24 года, звание помощника присяжного поверенного. Проживаю в г. Киеве, Бибиковский бульвар, №4, кв. 7. К делам политического характера не привлекался. На предложенные вопросы отвечаю: решив задолго до наступления августовских торжеств совершить покушение на жизнь министра внутренних дел Столыпина, я искал способ осуществить это намерение».
Подполковник потел. Тугой воротник мундира все плотнее сжимал шею. Задержанный сыпал ошеломляющими фактами, приводящими в изумление видавшего виды жандармского офицера. Стрелявший не скрывал ничего: вымышленные террористы, обман подполковника Кулябко — начальника охранного отделения города, ради возможности оказаться рядом с премьером, выстрелы… Связь с анархистами, выдача их охранному отделению, где служил осведомителем с 1907 года. Пошел на убийство осознанно, исходя из собственных убеждений в том, что считал Столыпина главным виновником наступившей в России реакции, роспуска Государственной Думы и ряда мер, наносивших вред интересам народа.