Всеволод Демченко (Часть 2)

Статус инженера путей сообщения предоставлял Всеволоду Демченко право проектировать и строить. Поначалу он так и поступал, но позже понял — лучше не скупиться на настоящего архитектора. Так автором новых зданий, принадлежавших Демченко, стал его знакомый по техническому отделу Управления ЮЗЖД Иван Беляев.

У молодого и богатого депутата Всеволода Демченко хватало недоброжелателей как в гордуме, так и за ее пределами. Поговаривали, что поставщики кубика для мостовых добивались благосклонности Всеволода Яковлевича за определенную мзду. Среди тех, кто распространял эти слухи, оказался коллега Демченко по городской думе Николай Добрынин — представитель старой гвардии, вышедшей на городскую политическую арену еще в 1880-е. Добрынин тоже был инженером и домовладельцем, но не дотягивал до размаха Демченко. Он слыл первым в думе крикуном, обладая той же репутацией, что и нынешний Жириновский. Однажды Добрынин публично высказался о Демченко: «Приехал голоштанником, а теперь наворовал от мостовых дом!». Председатель мостовой комиссии не побежал в суд с иском о «защите чести и достоинства». Он поступил согласно старинным традициям — вызвал обидчика на дуэль. Добрынин не на шутку струсил. И сам наябедничал в суд на Демченко, поскольку вызов на дуэль в те годы был наказуем. Суд оправдал Всеволода Яковлевича, а деморализованный Добрынин пообещал выдать Демченко письменное удостоверение, что оскорбительной фразы вовсе не произносил.

Свою политическую ориентацию Всеволод Демченко выбирал сообразно своим коммерческим интересам. В период реакции после революции 1905 года он примкнул к правым. В киевском Клубе русских националистов он был заметной фигурой. В те времена именно эти силы, составлявшие партию власти, пользовались всесторонней поддержкой царской администрации.

Депутатские амбиции Демченко росли пропорционально его доходам. Пришла пора выходить на общеимперский уровень. Он решил подвизаться не только на городском, но и на губернском уровне. В 1911 году Демченко стал председателем уездной земской управы, что имело для него особое значение, поскольку инженер владел в уезде тысячей гектаров земли.

Год спустя Всеволод Яковлевич становится членом IV Государственной думы. Его выбрали от Киева по курии богатых избирателей. Изданный в Петербурге сборник биографий депутатов думы писал о нем так: «Как председатель мостовой комиссии перепланировал и перемостил значительную часть города, придав ему вполне европейский вид». Демченко стремился приобрести имидж энергичного деятеля. Во Всероссийском парламенте он стал вице-председателем комиссий путей сообщения и по местному самоуправлению, а так же членом нескольких комиссий — бюджетной, по торговле и промышленности, по городским делам, по военно-морским делам.

Свои правые взгляды Демченко подверг первой ревизии, став поборником административной реформы. «Я думаю, что если бы над городами и земствами было поменьше опеки административной, то, несомненно, мы бы работали лучше и принесли гораздо большую пользу», — говорил он с думской трибуны. Чтобы быть успешным, стоило слегка полиберальничать, ведь ведущие предприниматели империи, с которыми он стремился сотрудничать, держались центра и состояли в рядах «прогрессивных националистов» и октябристов.

С началом Первой мировой пришлось вновь вспомнить о патриотизме. Казна широко открылась для оплаты военных поставок. Демченко не зевал. Он стал членом Особого совещания по перевозке топлива, продовольствия и военных грузов. И в то же время, с июня 1915 года, руководил снарядным заводом (киевская Демиевка). В качестве площадки для быстро налаженного производства был использован Демиевский казенный винный склад № 2.

Знакомство Всеволода Демченко с большевиками — принеприятнейший эпизод биографии. В начале 1918 г. в его дом пожаловали красные с целью экспроприировать экспроприированное. Державный муж делиться не пожелал, за что был жестоко избит. Следующее свидание с комиссарами могло обернуться расстрелом. Но большевики довольно быстро ушли из города, а с другими режимами Демченко легко находил общий язык. С приходом к власти гетмана Павла Скоропадского Всеволод Демченко укрепляет позиции.

Вспоминая о своей украинской фамилии, вчерашний русский националист становится олигархом № 1 в гетманской державе. В своих мемуарах Скоропадский вспоминал, что в день его избрания гетманом именно Всеволод Демченко явился к нему со списком членов будущего правительства, устраивающего ведущих предпринимателей. Сам бизнесмен в министры не стремился, однако оставил за собой роль «серого кардинала», играя первую скрипку в объединении «Протофис» (Союз промышленности, торговли, финансов и сельского хозяйства). Протофис организационно оформился в мае 1918 года и в обмен на экономическую и политическую поддержку требовал у гетмана покровительства бизнесу и крупному землевладению.

Когда гетманат оказался на грани падения, Всеволод Яковлевич вспомнил о европейских идеалах. В ноябре 1918 г. он как делегат с совещательным голосом принял участие в совещании влиятельных деятелей русской буржуазии с представителями Антанты. Совещание проходило в Яссах и поддержало белогвардейское движение. Однако при деникинцах Демченко заметной политической роли не играл — «рулило» правое крыло русских националистов.

Второй встречи с большевиками не было — в 1919 году Демченко эмигрировал. Долгое время о судьбе бывшего олигарха не было никаких сведений. Лишь в одном архивном документе встречается упоминание о том, что в 1921 году Демченко находился в Австрии. И только недавно благодаря российскому интернет-проекту «Хронос» удалось установить его дальнейшую судьбу. Как оказалось, с 1924 г. Всеволод Яковлевич жил в немецком курортном городе Висбадене, а умер 20 сентября 1933 года в Италии.

Подобно тому, как в ельцинской России элита играла в теннис, а в нынешней Украине занимается пчеловодством и коллекционированием этнографической старины, в Киеве начала прошлого века в моде были пожарные команды. Заняв высокий пост в тридцать с небольшим, Всеволод Демченко любил энергичные занятия, которые ему гарантировало членство в Киевском вольном пожарном обществе.

В то время многие состоятельные и нетрусливые киевляне объединились в пожарную дружину. Они на свои деньги соорудили депо и каланчу (на нынешней улице Бульварно-Кудрявской; постройка не сохранилась), завели выезд, пошили особую форму и щеголяли в ней, проводя смотры и парады. Общество нанимало нескольких пожарных-профессионалов, но если где-то загоралось, то богачи-любители тоже участвовали в тушении, принося пользу обществу.

Бурные темпы перемощения улиц раздражали киевлян, терпящих неудобства, связанные с реконструкцией мостовых. Свидетельство тому — газета «Киевские вести» 1910 года, в которой появились стихотворные заметки под названием «Жестокое лето» за подписью «д-р Фрикен». Любопытно, что под этим псевдонимом скрывался Самуил Маршак, подрабатывавший тогда в киевской прессе:

Вот город N!.. Какой-то шаромыжник
Кругом разрыл на улицах булыжник,
Остановил трамваи. Город N —
В развалинах, как древний Карфаген.

Ремонт… Ремонт…
В Пьемонт! В Пьемонт!
В Неаполь! В Пизу, Рим иль Ниццу!
В какой угодно дальний путь…
Куда-нибудь —
Но за границу!