Григорий Козинцев.

Родился будущий режиссер 22 марта 1905 года в семье солидного киевского врача – терапевта и педиатра Моисея (Михаила) Исааковича Козинцева. Доктор Козинцев принимал больных в коммерческой клинике «Квисисана» на Большой Житомирской, 19, но при этом отдавал долг человеколюбию в бесплатной амбулатории филантропов Бабушкиных на Тверской, 7. Он стремился дать детям основательное образование. Григорий поступил в 5-ю мужскую гимназию на Печерске. Гимназическое здание на нынешней площади Славы основательно перестроено; в нем теперь – Украинский транспортный университет. Но уцелел в прежнем виде небольшой бюстик Пушкина, напоминающий о культурных традициях заведения. Этот мини-памятник преподаватели и ученики Печерской гимназии установили в складчину еще до рождения Козинцева, когда киевляне дружно откликнулись на столетний юбилей великого поэта.

Впрочем, надо признаться, что свою гимназию Гриша недолюбливал. Не любил ни вылощенного до блеска паркета, ни пресной программы, ни набора обязательных суждений. Напротив, каким-то образом этот худенький мальчик-гимназист, всегда вымытый и аккуратный, по его собственным словам, «прямо от рождения был по всем своим вкусам и симпатиям крайне левым в искусстве». Чудо-ребенок ухитрился в неполных 14 лет проникнуться классическими и новейшими направлениями разнообразных видов творчества и выбрал радикальный авангард. Это привело его на нынешнюю улицу Леонтовича, 1, где проходили занятия школы живописи Александры Экстер – яркой художницы, которая выработала свой метод в прямом общении с Сезанном, Матиссом, Пикассо.
Школу Экстер посещала и старшая сестра Гриши Козинцева – молодая красавица Любовь. Здесь она начала тесно общаться с дальним родственником, лохматым поэтом, недавно вернувшимся из эмиграции. Много лет спустя этот поэт вспоминал: «В школе училась дюжина молоденьких девушек и несколько юношей. Среди учениц А. А. Экстер была восемнадцатилетняя девушка Люба Козинцева. Она заинтересовалась мною, узнав, что я знаком с Пикассо. Что касается меня, то я заинтересовался ею, хотя она была знакома только с Александрой Александровной. Я начал ходить на Мариинско-Благовещенскую, где жил доктор Козинцев…»
Бывшая Мариинско-Благовещенская теперь стала улицей Саксаганского. Здесь, в доме №22, в квартире 2, проживала семья Козинцевых. А литератор, рассказавший об этом, – не кто иной, как другой киевлянин, знаменитый писатель Илья Эренбург. В августе 1919-го он и Любовь Козинцева стали мужем и женой. С тех пор и на всю жизнь…
Впрочем, в те дни, в разгар гражданской войны, жизнь человеческая ничего не стоила. В память юного Гриши, которому приходилось довольно далеко добираться до гимназии, глубоко врезалась зловещая обстановка тех дней: «На Печерске, недалеко от гимназии, лежали во рву, странно скрючившись, трупы расстрелянных. Учителя рассказывали о флоре и фауне Африки, о спряжении латинских глаголов, а на окраине стреляли пулеметы. Ночами цокали копыта проезжающих рысью отрядов, раздавались выстрелы, и вдруг кромешную тьму южной ночи разрывала какофония криков, ударов, скрежета; что-то громыхало и бухало, дребезжало и завывало. Это ломились в двери домов грабители, а охрана из жильцов трясла железными листами, колотила в сковородки, била в медные тазы, призывая на помощь неведомо кого. Наступало утро. И опять – ранец за плечами – я шел мимо разбитых стекол витрин… Смерть гуляла по городу…»
Однако мальчику посчастливилось: он не подвернулся под шальную пулю, остался жив, переболев сыпным тифом… И при первой возможности занялся делом, к которому его неудержимо тянуло. В компании с такими же пацанами школьного возраста – Сережей Юткевичем, Люсей Каплером – открыл самый настоящий театр, где эти вундеркинды сами оформили в суперсовременной манере и сами поставили «Балаганчик» Блока. Театр назывался «Арлекин» и находился в популярном тогда артистическом подвальчике гостиницы «Франсуа» на углу нынешних Владимирской и Хмельницкого.
Как же удалось компании школьников провернуть такое дело? Нашелся взрослый человек – крупнейший театральный режиссер Котэ Марджанишвили, облеченный в ту пору званием комиссара киевских театров, – который пообщался с этими мальчишками на равных, увидел в них будущих мастеров и именем советской власти предоставил им средства и помещение. А потом к делам своего юного шурина и его друзей подключился Илья Эренбург, и с его помощью они смогли также открыть кукольный театр с Петрушками. Все это было еще очень наивно и продлилось считанные недели – с приходом в город белых театр «Арлекин» приказал долго жить. Но был проделан первый опыт, и прозвучали первые аплодисменты…

Последующая биография Григория Козинцева – это уже часть всемирной истории кино и театра. В 15 лет переехав в Петроград, он, доучиваясь на ходу, основал творческий коллектив под названием ФЭКС – «Фабрика эксцентричного актера». В этом ключе были сняты и его первые ленты. Они создавались молниеносно (к примеру, экранизацию гоголевской «Шинели» Козинцев снял и смонтировал за шесть недель). Но в них играючи опробовались новые приемы в практике кинематографа… Прошли годы, и от эксцентрики режиссер пришел к совершенно живой и естественной реальности, сняв (совместно с Леонидом Траубергом) знаменитую кинотрилогию про революционера Максима, сыгранного Борисом Чирковым.
А потом, достойно пережив сталинскую зиму и дождавшись оттепели, Козинцев обратился к мировой литературной классике. «Дон Кихот» с Черкасовым и Толубеевым, «Гамлет» со Смоктуновским и Анастасией Вертинской, «Король Лир» с Ярветом и Далем… То, что создал режиссер, экранизируя уже тысячекратно поставленный «Гамлет», поразило весь мир. Шекспировские страсти, шекспировское напряженное раздумье воплотились в игре великолепных актеров и были донесены до зрителя с небывалой экспрессией и достоверностью. Постановщик не просто создал фильм – он сам вышел на шекспировский уровень приобщения к человеческой трагедии. Этот уровень задала обостренная, не признававшая компромиссов совесть Козинцева.
Григорий Михайлович умер в 1973-м в Ленинграде. Величие его наследия – кинематографического и литературного – со временем становится все более очевидным. Киевский мальчик-гимназист не напрасно нырнул с головой в поток мировой культуры. Еще в детстве, вынырнув и научившись плавать в этом потоке, он сумел достичь удивительного берега, до которого далеко не каждому удается добраться.