Андрей Муравьйов (Часть 2)

В 1854 году Муравьев купил у вдовы Александра Семеновича — Ульяны Лаврентьевны обширный участок земли (теперь — усадьба Исторического музея Украины) — аккурат напротив крыльца Андреевской церкви, вход в которую находился со стороны Андреевского спуска. Еще ранее (в 1842 году) на части этой обширной и исторически драгоценной территории киевского акрополя была выстроена новая Десятинная церковь.
Вплотную к усадьбе храма на бывшем пустыре писатель устроил прекрасный фруктовый сад, выстроил летний деревянный дом в русском “теремном” стиле, разбил замечательный элитных сортов виноградник. Здесь же писатель проложил аллеи и дорожки, установил лавочки и фонари. Сад был открыт для посещения горожанами. Правда, теми, кто вызывал доверие владельца усадьбы. От этой усадьбы не сохранилось ничего. На месте деревянного дома — надпись на камне со словами преподобного Нестора “Откуда есть пошла земля Русская”.

Окончательно поселиться в Киеве Андрей Николаевич смог лишь в 1868 году, когда действительным статским советником вышел в отставку с должности чиновника по особым поручениям Азиатского департамента Министерства иностранных дел, но успел прожить в городе на Днепре последние шесть лет и даже спасти его историческую часть от капитальной перестройки. А дело было так. “В 1869 году, — пишет Вадим Скуратовский, — генерал-адъютант Тотлебен, фортификационный гений, составил грандиозный проект “укрепления Киева”. То есть превращения его в гигантский город-крепость… Бывший драгун, а затем, так сказать, офицер-“особист”, некогда прошедший балканскую кампанию, Андрей Николаевич Муравьев первым понял грозную опасность, нависшую над Киевом.

Опасность, не уступающую по своим возможным разрушительным последствиям неприятельскому нашествию. Опасность полного исчезновения здесь тысячелетнего исторического ландшафта. Превращение столицы восточноевропейского христианства, этого сакрального пространства — в оперативно-стратегическое. То есть в ощетинившуюся всеми родами нового оружия крепость. И соответственный гарнизон в ней, равно готовый и к обороне, и к броску — на Запад, на Юг ли. Вот здесь и пригодился нелегкий характер Андрея Николаевича. Его упрямство, всероссийская известность и самые обширные связи. И не только с “синодальными персонами”, по выражению Николая Лескова, но и того выше. В общем, Муравьев не только споспешествовал восстановлению святой Софии, Десятинной церкви, Межигорского монастыря, храма Святой Ирины, не только заботился об Андреевской церкви. Прежде всего, он остановил беспощадное продвижение милитаристско-технократического проекта, который непременно сдвинул бы этот город с его веками сформированной оси”.
К тому же блюститель народной нравственности и благочестия, ревностный хранитель христианской добродетели Андрей Муравьев прилагал все усилия, чтобы с Андреевского спуска выселили сонм публичных домов, которые перебрались туда в 1840-е годы с Печерска в связи со строительством новых крепостных укреплений. Его поддержал в этом князь Илларион Васильчиков — Киевский военный губернатор и генерал-губернатор Подольский и Волынский. В течение всего лишь одного года все дома терпимости исчезли со спуска и перебрались в район Нового строения на Лыбиди, образовав там квартал красных фонарей, просуществовавший до революции…

Согласно завещанию, Андрея Николаевича Муравьева похоронили в стилобате Андреевской церкви. К сожалению, об этом знают немногие.
Андрей Николаевич Муравьев оставил богатое литературное наследие. Среди множества книг, принадлежащих его перу, выделю “Письма о богослужении восточной кафолической церкви”, которые так же, как и “История Российской церкви” переведены на большинство европейских языков. “Православие — источник спасения Отечества”, книги о житиях святых, мемуары этого замечательного писателя, другие труды, коих у Муравьева более двух десятков, достойны того, чтобы быть переизданными для современного читателя. Свои стихи Муравьеву посвятили Тютчев (“Там, где на высоте обрыва…) и Апухтин (“Уставши на пути тернистом и далеком…”). Во время посещения дома Андрея Николаевича Муравьева, под впечатлением увиденной коллекции древностей, любовно собранной хозяином, опальный поэт Михаил Юрьевич Лермонтов написал свою знаменитую “Ветку Палестины”. Сам Андрей Николаевич своим творчеством вдохновил многих своих последователей заниматься изучением истории Киева, прививать любовь к нашему прекрасному городу, бережно хранить его бесценное наследие. 

 “Читая отзывы современников о творчестве Муравьева, — пишет Вячеслав Корда, — находишь самые противоречивые мнения. Кто считал его устаревшим, кто сентиментальным, кто фальшивым, кто искренним, кто холодным, кто горячим, кто ругал его стиль, кто хвалил, но нам ясно одно: значение творчества А. Н. Муравьева для русской культуры непреходяще”. Но,  не только для русской культуры,  ведь  Андрей Муравьев — гражданин Вселенной.