Улица Владимирская

С этой улицы начинался древний Киев: «отсюда есть пошла русская земля». Едва ли не половина событий, описанных в древнерусских летописях, происходили здесь. Однако тогда Владимирская еще не была прямым проспектом. В древнерусское время проезд от Золотых ворот Киева до Десятинной церкви представлял скорее изогнутый ряд площадей разного размера и очертаний. По краям их стояли боярские терема – почти ежегодно меняющаяся деревянная застройка.
После разгрома Киева монголо-татарами район Владимирской улицы пришел в упадок. А после опустошения от крымского хана Менгли-Гирея 1482 года это место было вовсе оставлено жителями. Вся жизнь тогдашнего Киева сосредоточилась на Подоле. А Софийский собор стоял без куполов, заливаемый дождями, засыпаемый снегами. На сводах его росли огромные деревья, между колонн и вокруг оставленного храма селились дикие звери.
Местность перестала быть плоской: возникли глубокие овраги и наносные холмы над руинами. Вплоть до середины ХІХ века от собора Софии Киевской нельзя было увидеть Михайловский Златоверхий собор: между ними простирались буераки, разделенные лесными дебрями на холмах.

Восстановление собора Софии Киевской началось только в 1630-х годах стараниями митрополита Киевского святителя Петра Могилы. Потом вокруг собора возник целый монастырь, в который переехала и Киевская Митрополия. А вскоре возле святой Софии возникла русская крепость – как доносили московские воеводы, в Киеве «окромя того места инде города поставить негде».
Киевская твердыня была в ХVII…XVIII веках едва ли не лучшей российской крепостью. Новые высокие валы, не меньшие, чем в древнерусские времена, мощные бревенчатые стены, суровый дух, царивший за ними – все это удивляло киевлян и паломников. По воспоминаниям современников: «Зело опасно блюдут, да и надобно блюсти: прямой замок московскому государству».
Палата воевод Киевских располагалась близ руин Десятинной церкви. Здесь же были построены «приказная палата», «анбар ружейный» и прочие амбары, полные запасов еды и лекарств. Именно на краю административного центра крепости в середине XVIII века был возведен шедевр архитектора Растрелли – Андреевская церковь. Ближе к Софийскому собору был вырыт огромный общественный колодец. Вокруг него выстроился «кружечный двор», где в многочисленных «кружалах» (шинках) «целовальники» (они присягали служить честно, целуя образ) разливали кружками водку.
Отдельно в крепости проживали иностранные офицеры на русской службе (преимущественно немецкого и английского происхождения). Их слободы простирались вдоль нынешней улицы Большой Житомирской и возле руин Золотых Ворот. Выглядел этот район вполне по-немецки: домики с фронтончиками, окна в барокковой вязи, усадьбы с газонами, куртинами и цветниками. Здесь некоторое время жил капитан Франц Лефорт, будущий наставник и друг Петра I, генерал Патрик Гордон и другие «птенцы гнезда Петрова».
Сотрудничество московских и европейских вояк до сих пор сохраняется в названиях здешних улиц: Стрелецкая и Рейтарская («рейтарами» поляки называли немецких офицеров).
Все, что происходило в конце ХVII века, через столетие исчезло, как сновидение. Гарнизон переселился на Печерск, валы и стены Верхнего Города начали разрушаться. На месте крепости появилось множество частных усадебок. Местность превратилась в тихий, архаический поселок, гордящийся своими садами, пирамидальными тополями и огородами. Между усадьбами проходили путаные узенькие улочки, неожиданно заканчивающиеся тынами и живоплотами. Потому пробраться с Подола до Софии Киевской было весьма затруднительно. Начитавшись Карамзина, любители отечественной древности, спешили в Киев – и находили вместо древнего величия странное запущенное село, равнодушное к исторической традиции.

Но в 1834 году император Николай I, чьим любимым городом был Киев, издал положение о благоустройстве Киева. Одно время царь даже помышлял о переносе столицы в Киев – впрочем, дальше туманных прожектов дело не пошло. Тем не менее, в Верхнем Городе появились отряды строителей и начали безжалостно ломать старые парканы, срывать стрелецкие валы, намечать линию нового проспекта – улицы Большой Владимирской.
А уже в 1837 году на пустынном поле, простиравшемся за Золотыми воротами, было заложено грандиозное здание Киевского Университета имени св. Владимира. В наше время, когда в Киеве тридцать университетов, трудно представить, какую роль в развитии города сыграло открытие Университета св. Владимира. А тогда к обучению высшим наукам относились с благоговением. Профессора были приглашены из Москвы, Петербурга, из-за границы. Cтуденты независимо от происхождения воспринимались как особое сверхвысокое сословие.
Здание Университета долго стояло одиноко посреди незастроенных полян и напоминало прекрасный загородный дворец – «резиденцию ее величества Науки». Если начало Владимирской улицы находится под сенью храма Премудрости Божией (Софии), то конец улицы пребывает под покровительством премудрости человеческой: кроме Университета здесь работает президиум Академии Наук Украины.
В 1840-х годах в Университете служил штатным художником археологических исследований Тарас Шевченко. Теперь наш вуз носит его имя – а напротив возвышается памятник Кобзарю (до революции на этом же постаменте стоял император Николай І). Что интересно, когда Шевченко рисовал Золотые Ворота, сидя на остатках древних валов, он увидел перед собой безлюдную местность. Улица уже существовала, но по краям ее на пустырях киевляне выпасали свиней и телят, устраивали пикники, а дети игрались. Еще многие годы газеты писали о дамах, пострадавших от «вражеских наскоков золотоворотских коров», а также о поросятах, объевших все деревья возле Оперного театра.
Только в 1870-х годах Владимирская улица была, наконец, застроена каменными зданиями, некоторые из которых дошли и до наших дней.